Моего деда Шутова Василия Васильевича забрали на фронт в 1941 году. Дома осталась его жена Татьяна Афанасьевна с четырьмя дочерьми. Самая старшая — моя мама. Как они пережили эти годы, она даже вспоминать не хотела. Голодно, холодно, ладно корова выручала. К молоку добавляли все: остатки коровьего корма толкли в ступке. В пышки добавляли отруби, редко — ржаную муку, еще реже пшеничную. Тогда был праздник. Маленькая Катя плакала, отталкивала «лебеднушки», просила белого, а не черного хлеба.
— Терпите, девчонки, — приговаривала исхудавшая от голода бабушка и плакала. — Вот прогонят врага наши солдатики, вернутся домой, тогда и заживем.
Вечерами пряли, вязали носки, варежки, шили кисеты, наполняли их махоркой, если была, сушили картошку — все отправляли на фронт. В каждой семье мечтали, что их посылка попадет отцу, брату, сыну. Девчата выучились на трактористок и начали работать в тракторной бригаде. Мама рассказывала, что поднимали тяжести не по силам. Уставали так, что, поев, падали спать на полки в вагончике. Утром их будил бригадир, бывший фронтовик, потерявший руку. Он жалел их, пытался помочь, одной рукой помогал поднимать тяжести. Однажды у трактора закипел мотор. Как перепугался бригадир: за вывод техники из строя грозила тюрьма. Он споткнулся о камень, упал и заплакал. Пока он приходил в себя, девчата принесли воду, залили в радиатор и, виновато глядя на бригадира, окружили его тесным кружком. Он неловко встал и, пробормотав «работайте», зашагал к тракторам.
Я спрашивала маму, девчонки на танцы ходили?
— Нина, какие танцы?! – отвечала она. — За день так накрутишься, так натрясешься в тракторе, шум такой, что выпрыгнешь и долго еще ничего не слышишь. А танцы были, когда фронтовики пришли с войны и нас заменили.
Дед пришел с войны в 1945 году с орденом Красной звезды. Ни одного дня дома не сидел, сразу пошел работать в колхоз. Дела пошли лучше. Дед с другом ночами катали валенки. Скатал он пару белых валенок и дочерям. Кто же пойдет первой в обновках на танцы? Когда пришла очередь маме надеть обновку, в клубе она простояла весь вечер за занавеской у голландки. А ведь была не из робкого десятка. Сколько помню, она всегда говорила: «Не унывайте, ребятки (нам, детям), страшнее войны нет ничего». Всегда говорила: «Лишь бы войны не было!». Никогда духом не падала моя мамочка, веселая была очень: пела, плясала, частушек много знала, играла на балалайке и мандолине. Я часто вспоминаю о ней и ее рассказы о суровых военных годах.
Нина КУДРИНА
Адрес: г. Верхнеуральск, Красноармейская, 41.
Вокруг Дня Победы напряженно обсуждается превращение смыслов события и торжества. Уходят переживания, связанные с горем, но опасно сближаются слова «война» и «праздник». Будто отцы и деды отдавали жизнь не за то, чтобы больше не было войн, а чтобы дети и внуки могли «повторить». День установления мира становится днем победы войны.