Середина мая. Время заставляет сеять.
— Хотел стартануть пораньше, да куда там! Земля сырая, холодная. Трава и та не растёт.
Обычно директор «Хлебинки» Виктор Фомин в это время года более оптимистичен. Однако опыт подсказывает: на погоду надейся, да сам не плошай.
— Попробовали выгнать сеялки 9-го числа, тысячи полторы гектаров засеяли викой и овсом на сенаж. Земля на сошники налипает. Вчера с донником наполовину закончили, попутно сеем лён, кукурузу.
Судя по тем культурам, что перечислил Петрович, хозяйство серьёзно взялось за полевые работы, только что-то не услышал я о пшенице.
— Озимой осталось гектаров 600, а яровую мы сеять не будем, — уточнил Фомин-старший.
— Как это? Хлебинка и без пшеницы?
— Ну, если она никому не нужна. Элеваторы скупают зерно задарма, по шесть тысяч за тонну. Государству закрома скорее всего наполняют Кубань и Ростов. Вот жизнь и заставляет сеять то, что выгодно.
— Зачем работать себе в убыток? – поддержал разговор младший Фомин. – Легче сеять ячмень. Он стоит дороже и спрос на него выше. Свинарникам да птицефабрикам нужны корма. Пшеница на это не годится, с нею намучаешься и отдашь за бесценок. А ячмень неприхотлив.
— В лучшие годы мы засевали пшенички до 2,5 тысяч гектаров, — напомнил сыну Виктор Петрович. – Теперь по старинке кто-то продолжает ею заниматься. А мы «мягкой» немного оставим и хватит.
Что может быть лучше кабинетной беседы? Конечно, выехать в поле и пощупать руками земельку. Из пяти агрегатов, что задействованы на посевной, Евгений Викторович посоветовал поехать на «лён» к Алексею Проценко. Заодно и сам решил с отцом прокатиться.
Приятно наблюдать за отлаженным тандемом Фоминых. То и дело они советуются, спорят, удачно дополняя друг друга. Зрелость и молодость, практика и инновации — надёжное сочетание.
Отъехав от конторы, вспомнили о старейшине рода Александре Васильевне.
— Мамке уж 88. Каждый день звонит, переживает. Сегодня только что-то не звонила, — забеспокоился Виктор Петрович, — она же с малолетства в поле, выросла на земле. Всякий раз спрашивает: «Чё делали? Весна, надо же сеять».
— Скажи, тебе как руководителю важно, кто из хозяйств быстрее отсеется и отрапортует? – спрашиваю Петровича.
Его реакция слегка удивила:
— Мне без разницы: сеют и сеют. Цыплят-то по осени считают. Что соревноваться, когда важен результат. Отчитаться раньше других – дело не хитрое, и земли можно набрать: ту же карагайскую, где фермеров не осталось. А какой смысл? Её же матушку до ума надо довести. И не всё тут решают деньги. Земле нужны опыт, сноровка, знания, чутьё.
Пока мы философствовали на крестьянские темы, младший Фомин беспрестанно «висел на телефоне». Он и менеджер, и экономист, и маркетолог – всё в одном.
Машину тряхнуло в низине.
— Смышляев лог, — сразу определил Петрович. – Тут же много заимок было, по ним и места названы. Вон там, где тополя, стояла и наша Фоминская заимка, — указал он рукой. – Есть даже Бруцеллезный лог. Когда-то там держали больную скотину.
Машина остановилась у поля, покрытого дружными побегами озимых.
— Это рыжик, масличная культура, — пояснил Евгений. – Мы до 15 культур за сезон сеем.
— Не многовато для вашей площади?
— Тут с одной стороны выверенный севооборот, с другой – коммерческий поиск.
— Кто-то хвастается хорошей техникой, другие – хорошими лошадьми, а мы хорошей землёй, — без ложной скромности сказал Виктор Петрович и в подтверждение своих слов привёл ряд преимуществ зарекомендовавшей себя новой агротехнологии «No-till» («ноутил»-«беспашенка»).
Вот ещё почему у нас столько культур, — пояснил он. – Одни с мочковатыми, другие – со стержневыми корнями. Ежегодно меняем культуры местами, их корневая система сама взрыхляет почву.
Петрович с сыном не поленились взять лопату и направились к аккуратным рядочкам озимых.
— Ты когда-нибудь выкапывал на колхозном поле дождевых червей? – удивил он вопросом, на который сам и ответил, — я их нахожу только в своём огороде. Теперь смотри сюда.
На лопате в комке земли — несколько червей. Это показатель хорошей земли.
— Пощупай, какая у неё структура: вязкая, творожная, воду впитывает, как губка, — продолжал доказывать Фомин, — паханная же земля становится рыхлой, как песок, и её верхний слой воду сдерживает. Весной такие красивые побеги на вспаханном поле, любо-дорого смотреть! А начнётся жара, земля лопается, и всей красоте — хана.
У нас землю защищают стерня и мульча. Под ней сорняк не растёт – это раз, — убеждал меня уже Евгений, — и потом, когда сорняк не тревожишь, он будто в спячке. А заехал боронить, спровоцировал, тут он и «полез». «Ноутил» позволяет получать гарантированный урожай при любой погоде. Но из-за нашей бедности технологию не соблюдаем: солому не измельчаем, должны сеять дисковыми сеялками, а их нет. Были бы деньги… Удобрения нужны, разбрасыватели, комбайны…
Петрович припомнил, как недавно он был в одном хозяйстве Свердловской области. Там крестьянам реально помогают: на литр молока регион отдаёт свыше 3,20 рублей. Покупка техники фермеру обходится процентов на 40 дешевле. Хороший комбайн за 20 млн. обойдётся в 11. Это ли не мотивация к результату?
— А вы придерживаетесь наработок того консультанта, который в начале весны обсуждал с вами стратегию сева?
— Обязательно, — подтвердили отец с сыном, — более того, вчера был консультант по кукурузе. Добрые советы всегда нужны.
— На чём, по-вашему, может отразиться задержка тепла?
— Тут всё непредсказуемо. В народе говорят май холодный, год плодородный, но пугают и засухой. Травы много нынче уже точно не будет, — заверил Фомин старший.
Мы возвращались назад. На десятки километров — поля, сопки, перелески – сказочные места. А сколько живности: белые куропатки, тетёрки, журавли, косули, лебеди, утки.
— И зачем весной разрешают бить дичь? – возмущается добрый Петрович. – Выводок ведь погибает.
Пересекли речушку Хлебинку, которая берёт начало из краснинского озера. На склоне каменной сопки замаячил рукотворный сосняк. Он дважды выгорал, и столько же Фомин с роднёй обновляли посадку.
Скоро появилась сама Хлебинка. Сам собой возник непростой вопрос к Петровичу:
— Если бы пришлось всё начинать заново, ввязался бы в Хлебинку?
— Конечно, ввязался бы, — не сразу ответил он, — жалеть не о чем. Сделано столько, дай Бог каждому, но многое начал бы по-другому. Большое видится на расстоянии.
Николай ВАСИЛЬЕВ
К снимку
Алексей Проценко четвёртый день сеет лён. Его красавец-«Челленджер» на резиновом ходу таскает за собой канадскую сеялку «Сетхок». В кабине чисто, тепло, не трясёт.
Ещё лет пять назад Алексей работал в одном из троицких магазинов. А сегодня прочно привязан к «Хлебинке», к земле, к семье и двум ребятишкам.
— Здесь интересней, чем в городе, — считает он, — ближе к природе. Что посеем, то и пожнём.
На территории хлебинской базы Андрей Кудрин и Евгений Сысуев заняты профилактическим ремонтом техники. Сеялка уже «закатала» в землю кукурузу и ждёт поступления новой партии.
Оба механизатора трудились ещё в краснинском РТП, а когда «Сельхозтехники» не стало, ушли к Фомину.
Садиться на новую технику не хотят. Т-150 хоть старенький, но надёжный. На посевной напарники пашут день и ночь. И не нужны им в кабине компьютеры. У них свои мониторы в голове.
Не перевелись ещё в деревне настоящие механизаторы. На «Челленджере» электроника отказала, трактор встанет надолго.
— А у нас — лом-кувалда и поехали, — смеётся Андрей Николаевич.
Переживают мужики, как бы не повторился плохой 75-й год. Тогда тоже в конце весны и засушливым летом в фуфайках проходили.
— Будем надеяться на хорошее.