Певец, казак, звонарь…
От присяги не отрекусь.
Своей непохожести на сверстников он не боялся. Достаточно рано обнаружил, что привычные для праздной молодёжи гулянки и пустое времяпровождение его не привлекают. Гораздо ближе было домашнее уединение, когда можно спокойно почитать книгу, поиграть на гармони, мурлыча про себя услышанную где-то мелодию.
И откуда у него эта тяга к творчеству? Родители особыми талантами не блещут. Отец – рукодельник, любит мастерить, строить. В деда пошёл. Тот в районе был известным краснодеревщиком. Крест всем погибшим казакам напротив храма – его рук дело. Мама – парикмахер.
Возможно в генах Саши Гренца есть что-то от прадеда, тот был священником Белорецкой церкви. Впрочем, чего долго гадать на сложном родовом древе, если даже отец увлекался горловым пением, когда трудился на Крайнем Севере. Он и сегодня нет-нет да подпоёт сыну душой, безо всякой музграмоты. А предки наши так и пели – душой.
Санька рано вышел на сцену. Его услышала школьный учитель пения Ольга Александровна Козюлина. «У тебя есть голос», – сказала она мало что понимающему в вокале мальчишке и отправила того на «Звёздочку» с песней «Самая главная в мире профессия – быть человеком».
Чуть позже Александр узнал, что у него не просто голос, а бас-тенор с диапазоном от «низов» до «верха». Сцена захватывала. Кому не приятно находиться в центре внимания огромного зала?! А тут ещё подростковый максимализм давал о себе знать. Первые аплодисменты, успехи, разочарования…
В лицее, куда начинающий вокалист направился учиться на автомеханика, его приметила Фаина Васильева и предложила съездить на прослушивание в Магнитогорскую консерваторию.
Заслуженная артистка России Любовь Мишурова сразу обнадёжила:
– Ты нам подходишь!
– Но я без музобразования, беру со слуха, – смущался перед авторитетным экзаменатором Александр.
– Ничего страшного, поднатаскаем.
Нотная грамота далась легко, но перед тем, как начать обучение вокалу, Мишурова поставила жёсткие условия: отказаться от казачества, от народных и эстрадных песен. Всё это, якобы, мешает академическому пению в его классическом понимании.
Парню предлагалось слушать одну оперу и забыть про присягу, которую произносил в храме. На такое он пойти не смог.
Про то, кто такие казаки, часто спорили его дед Андрей Захарович с дядей Сашей Калуцким. Для себя парень искал ответы в книгах, в фильмах о казачестве… Его всегда тянуло к народным истокам. Однажды на смотре-конкурсе казачьей песни он решился подойти с просьбой к Марине Федотовой.
– Можно мне приехать на репетицию, попробую попеть с вашим хором.
– Что ж, приезжай, молодой человек, посмотрим на тебя, – согласилась руководитель казачьего «Разгуляя».
Тогда «молодому человеку» было 17. В «Разгуляе» его приняли по-свойски, опекали, как сына полка. Всё запелось, закрутилось. Да так, что иногда Александр даже осмеливался подбрасывать кое-какие идейки, те, что слышал от старого казака на оренбургском фестивале.
Спустя год ему предложили вступить в казачество. Неделю основательно советовался с родителями. Дело серьёзное. Это вам не «ряженые»: одеться в форму, покрасоваться. Знал: есть в нём казачья кровь.
Сегодня Гренц успевает петь и с «Разгуляем», и с фольклорным ансамблем «Дарование» от магнитогорской консерватории, где обучается сольному и хоровому народному пению. И там, и здесь он нашёл себя. Оказалось, что фольклор – это очень серьёзно. Аутентичным застольным многоголосьем пели бабушки в деревнях. И опять же безо всякой музграмоты раскладывали песню на 12 голосов, по слуху подстраиваясь под подружек.
Александр Гренц обучается с Алёной Пушкарёвой и Анастасией Роговской. Это его близкие по духу землячки и сохористки. Через год консерватория уйдёт в историю. У девчат свои планы. Алёна мечтает создать детский фольклорный коллектив. Александр не намерен связывать свою жизнь только с пением и музыкой. Он безусловно останется в «культуре» и в силу возможного постарается влиять на то, чтобы тонкая культурная прослойка становилась качественно иной, истинно народной, и помолодела. Чтобы молодёжь не засыпала от песен своих предков, а сама выходила на сцену, заряжая позитивной энергетикой зал.
Сцена для Гренца – главный мотиватор, включающий что-то внутри. На ней он живёт. И даже при пустом зале просто выйти на подмостки и спокойно запеть, всем нутром ощущая вибрацию стен. Поймать этот кураж ему дорого!
Как и у всякого артиста-одиночки, друзей, с кем можно поговорить по душам, у Александра почти нет. С детства привык общаться со взрослыми. С ними проще. Вот и сейчас среди его единомышленников Павел Краузе, Сергей Антонов, Ольга Соколова, Булат Ташкангузов, Марина Федотова – культурный круг, который следует расширять.
Звёздная болезнь нередко одолевает людей творческой среды. Будем надеяться, что у Александра Гренца она проявится лишь здоровыми амбициями и добрыми намерениями.
